Пересматриваю аниме Граф Ди, до чего же на редкость хорошая экранизация. Как я волновалась что персонажа плохо озвучат или нарисуют слишком грубо, но Граф такой как надо. Хорошее аниме всегда помогает отвлечься от мыслей, о которых не хочется думать. Сны ведь тоже мысли, и чаще всего те, о которых днем стараешься не думать. Предпочитаю последнее время добивать себя до состояния - рухнуть и уснуть. А просыпаться прежде чем организм отдохнет настолько чтобы начать видеть сны. Хотя иногда я промахиваюсь и плачу сторицей. Теперь я в основном вижу во сне свою семью, хотя на днях видела и самого Таку, хорошо что сон был не очень четким, так или иначе, после него я проснулась и дальше спала прескверно. Не помню точно что там было... Мне часто вспоминается один и тот же сон, который скорее похож на ощущение, он преследовал меня вскоре после того, как Таку уехал. Я часто просыпалась, держа руку на животе. Наверное от этого во сне я чувствовала тепло. Мне снилось, что я беременна. Теплый сон, способный стать кошмаром, когда просыпаешься. Мне всегда хотелось иметь собственную семью, разрушить это правило, оставшееся незыблемым. Все жертвы педофилов не имеют собственную семью. Эх, мне так холодно сегодня что опять оделась потеплее, несмотря на горчую батарею, и чревоугодничаю, грею нутро теплой кашей и чаем. Я привыкла ко вкусу японского чая и больше он мне не кажется настолько противным. Мне даже жаль, что эта пачка скоро кончится, ну ничего, в коробке с подарками от Таку лежит еще одна, которую он мне присылал... Чай более высокого сорта чем тот, что он привозил с собой, он не пахнет ничем посторонним, хотя тоже порошковый. Как же мне хотелось побороть это омерзительное правило. Я помню, что в детстве меня в ужас вгоняла мысль, что внутри тела будет что-то, что я не контролирую, беременные женщины казались мне омерзительными, как будто в них сидит большой паразит. Иногда и сейчас мне становится страшно что детский страх взял бы верх, но такой же страх был и в первый раз с Таку, а потом я поняла что это совсем -совсем другое... Я разговаривала с Себелией, француженкой, которая скрывала от меня отношения Таку и ее подруги Тсубаки. Я спросила ее о нем, но она сказала что месяц с ними не разговаривала. Конечно, это абсолютная чушь, ведь общалась же она с ними в конце декабря когда случилась эта трагедия. А сегодня всего лишь четвертое число. Скорее всего, она опять врет. Я попросила ее говорить со мной иногда. Ведь теперь я осталась совсем одна и ничего из себя не представляю... Она оборвала меня и сказала, что я добрая девушка и действительно замечательная русская подруга. Мне стало так горько от этих слов, что хотелось и плакать и смеяться. Тсубаки могла заполучить кого угодно, но выбрала человека, бывшего моей жизнью. Она забрала мою жизнь и пользуется им как своей собственностью. Меня лишает покоя мысль, что я сижу в одиночестве, изо дня в день, а эта школьница звонит Таку по камере и кокетничает с ним. От этой мысли мне становится плохо с сердцем и хочется дотянуться до ее шее и сжать на ней пальцы... Ненавижу себя за то, что так слаба. Ненавижу ее за то что она воспользовалась моей слабостью. Никогда больше я не смогу стать по-настоящему счастливой потому что теперь не верю людям. Не могу верить, я всегда буду сомневаться в том, что мне говорят. И это одиночество, эта медленная смерть, на которую она меня обрекла. Этого я тоже не прощу. Только рядом с Таку, я захотела жить и только рядом с ним я почувствовала что я по-настоящему живая, а не просто Ждущая в темноте, ожидающая смерть... Теперь же я умерла, иногда начинаю плакать, даже не всегда понимаю почему, какая-то ассоциация, воспоминания и вот я уже рыдаю. Презираю себя за слабость, если я не добьюсь признания от Таку Мурао, то оборву и это подобие жизни, за которое я всё еще цепляюсь потому что даже в могиле не смогу спокойно лежать пока те, кто обидел меня, разбил мою жизнь, будут счастливы... Как много раз в детстве, совсем крохой, еще не понимая что происходит, но чувствуя на каком-то уровне, генетическом скорее, что происходит что-то грязное, я часто подолгу смотрела на окно, за окном стоял на какой-то сетке белый пластиковый ящик, не знаю для чего он был нужен, он всегда был пуст насколько помню, разок только папа поставил меня в него ногами, чтобы было удобнее смотреть фейерврк, а мама волновалась потому что если бы ящик сорвался или я оступилась то я бы упала с пятого этажа. Мне всегда хотелось встать в этот ящик ногами и сделать шаг, но мне казалось что прыгать надо с балкона, а не из окна. Наверное это меня и останавливало. Люди умирают, когда перестают бояться смерти. Кроме улыбки Таку, адресованной не Тсубаки, не телевизору, а мне, мне одной, ничто в этом мире не может заставить меня ожить снова...