И снова я перед вами. Жизнь совсем опротивела мне, она похожа на безвкусную жвачку, ни мыслей, ни чувств... Мама с сестрёнкой скоро вернутся, не знаю, сколько у меня времени. Мне тошно от жизни, и оттого я чувствую, что грубею сердцем. Тщетно ищу общества, а потому бесстыдно трачу деньги на смс. И вместо мыслей, боясь одурения, которое неизбежно приносит быт, читаю книги, в трамвае и на обеденном перерыве. Досоветских классиков, оттого, последнее время становится тяжело перейти на современную речь... Вчера была жуткая суета, папа приносил что-нибудь то с рынка (в конце дня, что ни выбросят, раздают приезжие торговцы), то с мусорки, а то тётя, что ночевала у нас прошлой ночью таскала всякую ерунду с фуршета с работы, она натасканное себе увезла потом, но немножко оставила и нам, впрочем совсем мало, что неудивительно при её скверном характере. Она надела материно платье, разбросала свои вещи по нашей квартире и много громко хохотала будто была пьяна. А оттого что мне опять пришлось несколько секунд побыть в одной комнате с папой, мне опять снились жуткие кошмары, от которых я проснулась в 4 утра с непереносимым ужасом, холодящим кровь. А сегодня утром, когда я готовила завтрак, мы с мамой сцепились опять, по ерунде, признаться, она уже неделю забирает мои кульки, в которых я беру себе обед. А сегодня забрала последний, я попросила её дать мне другой, за сим и произошёл жуткий скандал, отчего я опять была проклинаема. Эх, почему я никак не могу набраться терпения, а впрочем, сегодня я читала Одоевского "Бригадир", кажется, так после этого мне и вовсе стало тошно читать, ибо описание жизни, никчёмной, ненужной, подчинённой нравственности, благости и приличиям, обезличивающей была описана там. Из положительного же могу сыскать то, что мне наконец доплатили в зарплату 870 рублей 50 копеек, всего неделю ходить пришлось, однако же боюсь, что при расчёте меня неприменно обманут, они божатся, что денег на счетах нет, и расплаты со мной быть не может, а только им всё равно уж центр занятости всё возмещает, так что артачиться грешно... Ох, опять стилистика Одоевского... Простите... Да, и... На следующей неделе меня сможет принять Енотик. Если мама разрешит, то я смогу пойти к ней уже в будущую среду. И уже через неделю моё увольнение. Пусть катится этот мясокомбинат вместе со всеми его хозяевами ко всем чертям! Не знаю, что буду делать, а только знаю, что зарабатывать мне следует не меньше десяти тысяч в месяц, а иначе всё бессмысленно, и мама так и будет недовольна. Я беспрестанно хочу спать, стихи более не пишутся, у меня нет чувств, чтобы излить их на бумагу, давеча написала что-то, а всё не то, вроде и рифма, и смысл есть, а пустые они, никчёмные... Быт глушит в человеке всё живое, все порывы его и мечты, и надежды. И я бросила следить за здоровьем, опять употребляю хлеб, а вследствие чего мучаюсь потом давлением, одышкой и тучностью. Зачем мне... И так сойдёт... Пропащее я существо... Ничтожество...