Поскорее бы осень. Сестра говорила, что уйдет в общежитие. И мне не придется с ней ссориться. Не хочу с ней ссориться. Но сегодня меня накрыло паникой. А она меня добила. Сейчас надо идти работать, но я хочу написать об этом, иначе так и буду перемалывать весь рабочий вечер.
Я писала, что сестра интересуется лесби? Скорее всего, чтобы напугать меня, она вспоминает об этом, только когда дразнит меня. Рассказывает про какую-то свою девчонку из интернета. Она часто говорит мне, что непрочь меня трахнуть, пытается тискать, сегодня вот руку пыталась мне под юбку сарафана запустить. Я сказала ей, что это отвратительно так себя вести, что она пристает ко мне как папа. Тогда она с невозмутимой наглой физиономией сказала мне, что я врала о том, что папа домогался ко мне потому что она ко мне не пристает, а значит и он не приставал. Меня накрыло волной паники. На какой-то момент я почувствовала себя такой маленькой как тогда, когда все это происходило. Передо мной пронеслись все годы, когда я с пеной у рта доказывала, что мой папа педофил, а мать мне не верила, и люди в сети не верили. Мне захотелось закричать. Я едва заставила себя вынырнуть в реальность, и посмотреть в ее изучающие глаза. Сволочь. Всегда знает как меня побольнее задеть. Я сильнее, но она изворотливее. Когда мы боремся, я полагаюсь на силу, а она на точность наносимых ударов. В жизни также как в драке. Она продолжила, что раз я откзываюсь, то она станет встречаться со своей подругой из сети. При этом, когда я спрашиваю, что конкретно она от меня хочет, она говорит ничего и говорит что съедет к маме. Так, вали, говорю, давай! Она лишь усмехалась и молчала. Зачем она так терзает меня, как будто бы они с мамой сговорились против меня, все мои планы всегда летят к чертям, потому что я жертвую всем ради семьи. Я была лишена семьи, и мне так не хочется, чтобы у сестры ее тоже не было. Я пытаюсь стать для нее семьей. Хотя какая-то часть меня понимает, что ничего не выйдет. А другая не хочет в это верить. Мне всегда хотелось иметь сестру или брата, которым можно довериться. Но как же так вышло, что сестра, выросшая у меня на руках так цинично говорит обо мне и, зная, как мне много досталось от сексуального домогательства отца, она делает тоже самое. Все время прикасается ко мне, дергает за одежду, пытается лапать. Не верю, что она делает это из ориентации. Пытаюсь оправдывать это ее подростковым возрастом. Но этот цинизм и расчетливость не вяжутся у меня с этой теорией. Я боюсь быть одинокой. Привыкла к одиночеству, но боюсь его. Каждый раз думаешь, твою мать, а если я заболею, не смогу себя содержать, что со мной будет, никому не будет никакого дела. Это еще одна причина, по которой я не хотела бы ссориться с сестрой. Мне просто надо продержаться лето, и осенью она уедет. Я надеюсь, очень. И больше всего мне хочется взять осенью свой скарб, бросить лишнее и уехать туда, где меня не найдут. Эта семья изуродовала меня психически. И подпитывает мои страхи, чтобы держать меня под контролем. И сейчас я в ужасе, сестра ушла на консультацию в школу. Я не могу ее выгнать, но так я тоже не могу. У нее будут каникулы. Она будет торчать дома. Сегодня она командовала мне, приготовь мне то, приготовь это, а это я жрать не буду, оно жирное, меня тошнит. Это же тушеная печень, господи, какой там жир?! Я боюсь разочаровать. Что это там? Скоптофобия? Наверное. Только у меня этих фобий уже вагон и маленькая тележка. Я боюсь, что если уеду, то увезу себя вместе с собой. И ничего не поменяется. Я должна побороть все здесь и сейчас. Может быть прятаться от нее в библиотеке? Готовить обед и сматываться? Не знаю. Мне страшно. Сейчас отпуск на третьей работе скоро, и я получу меньше денег. Будет труднее содержать ее. Я вижу, что она наглеет. Но как привести ее в порядок? Это же дитя, выросшее у меня на руках. Я не могу просто отмахнуться от нее. Но я не хочу, чтобы она пожирала меня, питалась моими страхами и волнениями. Я боюсь, что у меня поедет крыша.